Марья Гавриловна Савина (1854 - 1915) – русская актриса. Заслуженная артистка Императорских театров.
В марте 1909 года в залах Императорской Академии Наук была открыта первая выставка, посвященная 25-летию со дня кончины русского писателя И.С. Тургенева. Очевидец этого события Анатолий Федорович Кони писал:
«В большой зале Академии Наук создалась трудами любящих светлое прошлое нашей словесности Тургеневская выставка. На ней было собрано все, касающееся жизни, творчества и личных отношений незабвенного для современников писателя, – все, что только можно было собрать, начиная с листка записной книжечки его матери о рождении 28 октября
Весной 1879 года в Санкт-Петербурге начался последний в жизни Тургенева роман.
Той весной актрисе Александровского театра Марии Савиной не исполнилось и двадцати пяти, однако она как ведущая исполнительница главных ролей во многих спектаклях заслужила право на бенефис.
В «Санкт-Петербургских ведомостях» от 9 января 1879, № 9, отмечалось, что сначала Савина выбрала для своего бенефиса пьесу Дюма «La dame aux camélias» («Дама с камелиями»): «… выбор этот был решён, пьеса расписана и роли розданы актерам для разучения. Но вдруг, в силу непонятных соображений, бенефициантка отказалась от исполнения роли Готье и избрала для своего артистического торжества <…> комедию И. С. Тургенева „Месяц в деревне“…».
Выбор на тот момент странный. Пьеса эта впервые была опубликована в журнале «Современник» в 1855 году и встречена критикой весьма прохладно.
М.Г. Савина в пьесе "Месяц в деревне" |
Первую сценическую постановку «Месяца в деревне» осуществил режиссёр А. Богданов на сцене московского Малого театра 13 января 1872 года в бенефис Е.Н. Васильевой в связи с 25-летним юбилеем её сценической деятельности. Несмотря на неуспех первого представления, пьеса прошла в Малом театре ещё четыре раза (17, 18, 19 и 23 января
С тех пор слабую, как считалось, комедию Тургенева театры не ставили. И вдруг Савина выбирает эту пьесу для своего бенефиса…
Трудно сказать, что именно способствовало успеху – иное прочтение публикой авторской драматургии или блестящая игра артистки. Уже на первом представлении (17 января 1879 года) комедия имела большой успех. Почти все петербургские газеты посвятили разбору этого спектакля статьи своих театральных обозревателей, назвав его «действительным праздником для всех любящих дело русского театра».
Иван Сергеевич, узнав о неожиданном успехе пьесы и о потрясающей игре бенефициантки, изъявил желание познакомиться с ней лично и через своего поверенного пригласил актрису нанести ему визит в "Европейскую гостиницу", где он в Петербурге остановился. Мария Гавриловна приглашение приняла, и в конце февраля в гостиничном номере состоялось её знакомство с писателем. Общение тогда не вышло за рамки светской беседы; актриса пригласила автора на один из ближайших спектаклей.
Тургенев пришёл на представление 15 марта
«С каким замиранием сердца я ждала вечера и как играла – описать не умею, это был один из счастливейших, если не самый счастливый спектакль в моей жизни. Я священнодействовала… Мне совершенно ясно представлялось, что Верочка и я одно лицо… Что делалось в публике – невообразимо! <…>
После третьего действия Иван Сергеевич пришёл ко мне в уборную, с широко открытыми глазами подошёл ко мне, взял меня за обе руки, подвёл к газовому рожку, пристально, как будто в первый раз видя меня, стал рассматривать моё лицо и сказал: – Верочка… Неужели эту Верочку я написал?!.. Я даже не обращал на неё внимания, когда писал… Всё дело в Наталье Петровне… Вы живая Верочка… Какой у вас большой талант!».
Так и начался последний роман в жизни Ивана Сергеевича.
Уже на другой день очарованный молодой актрисой писатель нанёс ей визит, а ещё через несколько дней на чтениях в пользу Литературного Фонда Тургенев и Савина «на два голоса» читали перед публикой сцену из рассказа Ивана Сергеевича «Провинциалка».
В тот знаменательный свой приезд в Санкт-Петербург весной 1879 года Тургенев встречался с Савиной ещё несколько раз. Вот как об этом впоследствии вспоминала сама Мария Гавриловна:
«Каждое свидание с Иваном Сергеевичем стоило мне огромных усилий над собою. Я следила не только за каждым своим словом, но за каждой мыслью, боясь "критики" Ивана Сергеевича. А происходило это оттого, что, слыша часто его рассказы о ком или о чем-либо, воображала, что он постоянно смеется над всем и всеми. Боязнь быть смешной в его глазах парализовала меня. Молоденькая дурочка, я не понимала тогда, что он с своим талантом, умом, наблюдательностью смотрит на предмет в двойные очки и, обладая даром речи, выражает свои мысли удивительно ярко. Его эскизы были готовыми портретами, которые многие принимали за карикатуры.
После отъезда Ивана Сергеевича у нас скоро началась правильная переписка. Он интересовался каждой моей новой ролью, негодовал на репертуар и часто заканчивал письмо сожалением, что он "не драматург":
– Какую бы я роль вам написал!»
В первый же день своего следующего приезда в Россию, 1 (13) февраля 1880 года, Тургенев известил Савиной о своем желании свидеться и отправил ей в течение шести последующих недель двенадцать писем, в которых, между прочим, просил, несмотря на свое нездоровье, препятствующее выходу из дому (очередной приступ подагры!), достать ему билет на бенефис Нильского за какие угодно деньги, лишь бы видеть её в новой роли.
30 марта (11 апреля) писатель поздравил актрису с Днем рождения и подарил ей золотой браслет с выгравированной надписью «М.Г. Савиной от И.С. Тургенева» и свой портрет с благодарственной надписью.
В мае Савиной предстояли гастроли в Одессе. Тургенев в это время жил в Спасском, и Мария Гавриловна в очередном своём письме неосторожно допустила возможность по дороге в Малороссию остановиться на пару дней в родовой усадьбе Ивана Сергеевича.
Увы, обстоятельства не позволили ей осуществить это намерение, в результате же 16 (28) мая Тургенев встретился с Савиной в декорациях более чем романтических – на орловском вокзале, в вагоне поезда, в котором актриса ехала в Одессу.
На следующий же день Иван Сергеевич писал своей возлюбленной из Спасского:
«Милая Мария Гавриловна.
Теперь половина первого – полтора часа тому назад я вернулся сюда – и вот пишу Вам. Ночь я провел в Орле – и хорошую, потому что постоянно был занят Вами – и нехорошую, потому что глаз сомкнуть не мог... Сегодня – день, предназначенный на Ваше пребывание в Спасском – словно по заказу: райский. Ни одного облачка на небе – ветра нет, тепло... Когда вчера вечером я вернулся из вагона, а Вы были у раскрытого окна – я стоял перед Вами молча – и произнес слово "отчаянная". Вы его применили к себе – а у меня в голове было совсем другое... Меня подмывала уж точно отчаянная мысль... схватить Вас и унести в вокзал... Но благоразумие, к сожалению, восторжествовало – а тут и звонок раздался – и "ciao!" – как говорят итальянцы. Но представьте себе, что было бы в журналах!! Отсюда вижу корреспонденцию, озаглавленную "Скандал в Орловском вокзале": "Вчера здесь произошло необыкновенное происшествие: писатель Т. (а еще старик!), провожавший известную артистку С., ехавшую исполнять блестящий ангажемент в Одессе, внезапно, в самый момент отъезда, как бы обуян неким бесом, выхватил г-жу С-ну через окно из вагона, несмотря на отчаянное сопротивление артистки" и т. д., и т. д.».
Смалодушничал Иван Сергеевич. По обыкновению своему смалодушничал… Надо было «хватать» и «вытаскивать через окно», и везти в Спасское, и жить вместе – пусть недолго, но счастливо.
И вновь письма, письма, письма.
12 (24) июня 1880 года, через несколько дней после окончания в Москве торжеств по случаю открытия памятника Пушкину, в которых писатель принял самое деятельное участие, он отправил Савиной, по её просьбе, единственный оставшийся экземпляр «Речи о Пушкине» с просьбой никому не давать «ни читать, ни списывать», так как «она запродана «Вестнику Европы».
Июль и большую часть августа 1880 года Иван Сергеевич провёл в Париже и более всего в эти месяцы писателя занимало невнимание к нему со стороны Савиной. Актриса, прибывшая в Париж в это же самое время, не только не навестила Тургенева, но даже не удостоила письменным «приветом».
26 июля (7 августа) Иван Сергеевич жаловался в письме своему приятелю Топорову: «…я нисколько не рассчитываю на свидание с нею... Впрочем, мне это совершенно все равно».
Как видим, писатель становится в мальчишескую позу «Не очень-то и хотелось!». А дальше – больше!
9 (21) августа Тургенев просит Топорова не передавать привета Савиной:
«Что она не захотела со мною свидеться – это довольно понятно, – но простая вежливость должна была бы заставить ее написать мне одно слово. – Желаю ей всяких успехов, но она перестала существовать для меня».
Бог его знает, что Иван Сергеевич напридумал про отношение к нему Савиной. Знал ли он, например, что к моменту его знакомства с актрисой у той уже два года как был возлюбленный – некий Никита Всеволожский, офицер, сын богача и заядлого театрала. И это был серьёзный роман! В 1882 году Савина и Всеволжский стали законными мужем и женой.
Тургенев и Савина в Спасском-Лутовинове |
31 мая (12 июня) 1881 года писатель приезжает в Спасское в последний раз. Разумеется, он не знает, что этот раз – последний. Смертельная болезнь ещё не проявила себя, не успела скорчить ни одной приветственной гримасы.
А 14 (26) июля к Тургеневу в гости по его приглашению на целых четыре дня приезжает – о чудо! – Мария Савина! Иван Сергеевич счастлив. Куда подевалось недавнее «…перестала существовать для меня»?
Светлые воспоминания о Спасском сохранились и в памяти Марии Гавриловны на долгие годы:
«Когда я вошла в первый раз в кабинет Спасского, то Иван Сергеевич так просто сказал: "Вот за этим столом я написал «Отцы и дети»". <…> В большом кожаном кресле (его матери) сидел Иван Сергеевич, а у ног его, на такой же скамеечке, сидела я и слушала (счастливая!) "Стихотворения в прозе", которые "никогда не будут напечатаны". Иван Сергеевич достал из стола небольшую зелёную кожаную книжку и читал, читал, а у меня слёзы капали одна за другой».
Иные подробности того визита Савиной вспоминает Яков Полонский:
«17-го июля Иван Сергеевич, ради своей милой гостьи, к вечеру, велел позвать деревенских баб и девок и задал им точно такой же праздник, с вином и подарками, какой был дай им по случаю его приезда. Баб и девок собралось около 70 душ, и опять начались песни и пляски.
Казалось, артистка наша, глядя на них, училась. Невольно иногда повторяла их напевы и движенья и под конец так развеселилась, что чуть не плясала.
– Ишь расходилась цыганская кровь! – сказал мне про неё Тургенев.
Но он и сам был так весел, что готов был отплясывать; он, который, конечно, во всякое другое время не вынес бы моей плохой игры на пианино, тут сам заставил меня играть танцы».
После отъезда Савиной Тургенев писал ей:
«В эти пять дней я короче узнал Вас, со всеми Вашими хорошими и слабыми сторонами – и именно потому ещё крепче привязался. Вы имеете во мне друга, которому можете довериться.
Комната, в которой Вы жили, так навсегда и останется савинской».
К этому времени Иван Сергеевич уже знал о предстоящем замужестве актрисы.
Но несмотря на это он продолжал тешить себя романтическими мечтами. В октябре 1881 года он писал Марии Гавриловне:
«А представьте-ка следующую картину: Венеция, напр., в октябре (лучший месяц в Италии) или Рим. Ходят по улицам – или катаются в гондоле – два чужестранца в дорожных платьях – один высокий, неуклюжий, беловолосый и длинноногий – но очень довольный, другая стройненькая барыня с удивительными (чёрными) глазами и такими же волосами… положим, что и она довольна. Ходят они по галереям, церквам и т. д., обедают вместе, вечером вдвоем в театре – а там… Там мое воображение почтительно останавливается… Оттого ли, что это надо таить… или оттого, что таить нечего? Однако я порядочные глупости пишу. Засим… (никто ведь этого письма не увидит?) беру в обе руки Вашу милую головку – целую Вас в Ваши губы, в эту прелестную живую розу, и воображаю, что она горит и шевелится под моим лобзаньем. Воображаю… или вспоминаю?..»
В марте 1882 года Савина приехала в Париж для лечения. Тургенев, также пребывавший в это время в столице, немедленно подыскал для Марии Гавриловны авторитетного доктора (оплатив его услуги!) и стал инициатором регулярных встреч с актрисой.
26 апреля (8 мая) 1882 года Савина в последний раз навестила Тургенева – уже прикованного к постели своим смертельным недугом (ещё не окончательно, но уже всерьёз и надолго) – в Париже.
Больше писатель и актриса не виделись.
Финал для этой истории хотелось бы выбрать красивый.
Ну, например….
В 1903 году Мария Гавриловна Савина во второй раз играла в спектакле «Месяц в деревне» – уже в новой постановке.
Только на сей раз ей досталась роль не юной Верочки, а «немолодой» (29 лет по пьесе!) Натальи Петровны.